Экстази Iphone (250мг)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Экстази Sprite (250мг)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Каждый год многие авторы, желающие пробиться в нашу антологию, присылают сотни текстов, многие из которых ужасны в самом худшем смысле этого слова, но всякий раз находятся среди них и такие истории, от которых мурашки бегут по коже и кровь стынет там, где она обычно стынет. Прошло каких-то полчаса, и все собрались за обеденным столом. Дорога из города была прямая как стрела, однако дядя Витя по пути вывернул руль на первом же перекрестке. Вывороченные корневища, лапы со жменями торфа и камешков норовили схватить за одежду. Алла посчитала до ста, до пятидесяти, снова до ста и набрала номер из старой записной книжки: трижды перечеркнутый, подписанный зелеными чернилами: «СМЕРТЬ». Расстояние между ней и синей курточкой сокращалось. Стать вашей евангелисткой. Вытащил оттуда что-то. Просто резиновый мячик выпал из Дашиных пальцев… Рывок на проезжую часть. Приложилась скулой к настилу, но, не обращая внимания на боль, тут же принялась освобождать ноги. Алла коротко зарычала и ткнула кочергой снизу вверх. На земле под болезненно хилой яблонькой гнили облепленные мошкой плоды. Шипела змеей, дверью хлопала, по малышне камнями швырялась.
avis5 - the new blog in LiveJournal. There should be new interesting records soon. Turn your PDF publications into a flip-book with our unique Google optimized e-Paper software. START NOW. где снять тонировку в самаре.
Ее глаза были лампадками. Опушку у припая окольцевали сосны, обкромсанные бурей. Они брели по извивающимся туннелям между кирпичными коробками. Ни волоска на выпуклых мясистых дугах над глазками дикой свиньи. Вон, дите подружкино кто учить будет, как подрастет? Аннотация: На самом деле, "Триада" - не роман. Думашь, я понюхать тут встал?
Настя, жестом приказав подруге молчать, осторожно отвела ладонь от ее лица и еще более осторожно выглянула из-за угла: Костя расхаживал вокруг машины, болтая руками в воздухе — разговаривал сам с собой, но с таким видом, будто обращался к большой аудитории. Изумление и гнев были сильнее боли. У Аллы не возникло сомнений, кто перед ней. Чудом, не иначе, ей удавалось заставить свой голос звучать настойчиво и почти грозно. Стальной шип вонзился сектантке под ребра. Взгляд заскакал по комнате. Контора его занимала гараж в запутанных лабиринтах кооператива. Нет тысяч паломников, нет шумихи в падкой до сенсаций прессе, и весь выхлоп ограничивается статьей девяносто седьмого года, написанной неким Р. Соски болели, словно их жевали зубами: покосившись вниз, Алла увидела красные пятна на груди и животе. Была суббота, у гаражей работяги жарили шашлыки. Нанюхался за всю жизнь-то.
В окнах моргали праздничные гирлянды. Некоторые из наших незнакомцев заглядывают к нам на сайт horrorbook. Батька — ему: «Так веселись! Игорь поманил в комнатушку за печью, прошитую солнечными лучами и хмурыми взорами святых. Она чувствовала себя истоптанным, изорванным ковром: горе въелось в ворс, никакая химчистка не спасет. Опушку у припая окольцевали сосны, обкромсанные бурей. Рак исцелен.
Но тогда мало кто жировал. Как и Света, еще одна их подружка. Про него и думать — душе во вред. Просека уперлась в тупик — вернулись в горловину, обогнули ольховник. Мать Соломона Волкова приблизилась. Но это допущение, что Бога может не быть, оно прокралось в меня и подтачивало. Не шелохнувшись, наблюдал, любовался. Обратно, что ль?
Таксист выискалсо. Прекрати этот цирк, — в динамике грохнуло так, что Алла поморщилась. Как купальник мерила и молоко грудное на пол потекло. В данный момент сюда направляется милицейский вертолет. Мое начальство знает, где я нахожусь. Грубо сколоченные ящики оказались койками, устеленными соломой. Настя поняла, что это неправильно, когда Костя повернул ключ в замке. Алла уперлась пяткой в опору, от усилий мышцы трещали, скрежетали зубы. Она улыбалась! А потом добавил, усмехаясь в усы: — Иш-шо разочек…. Крашеная деваха отрывисто хохотала, дружок тискал ее ручищей в синих тюремных наколках. Десяток свечей, воткнутых меж грубых паркетин, озарял узкое помещение. Редкие пешеходы плутали во мгле; фонари мерцали из вьюги. Ну, типа в гости? Завод остался позади, «девятка» петляла по узкой разбитой дороге.
Обедали за столиками, вперившись в пустынную трассу, чтобы не смотреть друг на друга. Взгляды обеих девушек опустились вниз. У него были добрые глаза, — мысль проникла в голову, хоть Алла и очень старалась не оценивать этого человека. Дверь отворил плечистый мужичок в камуфляжной куртке охранника. С потолка струилась дымка. Здесь словно зарезали свинью.
Алла подтянулась. В горнице старуха артритные пальцы ползают суетливо по бедрам, желтыми ногтями скребут сказала ворчливо:. Гнездов, усталый, но удовлетворенный, рухнул, не разуваясь, на диван. Волкова сапогом пнула лежащего человека. Добре, что приехала. Главное, чтоб не запил. Крестом прохожих осенял — мамаша науськала.
Человек с острыми плечами, с длинными лапищами до колен. Были у них ночные тусовки, туда чужим ни-ни. Самый обычный, простой парень, не шибко умный и не то чтоб смешной. Вот завтра утречком в Иваново прокачусь за спиннингом новым, а потом с вечера рыбалить поедем. И чудеса ей — что скакалка безногому инвалиду. Прославить его на весь мир. За два года она похудела на десять килограммов. Лавкрафт, в своем эссе «Сверхъестественный ужас в литературе».
И, точно после опустошающей войны, Алла проснулась посреди чуждого выморочного мира. Волков, проигнорировав журналистку, дохромал до матери. Спиной к Алле, на голове — капюшон, не узнать, даже если это ее сосед. Заинтересовало меня, я уже в городе статью прочел, про таежного Христа Волкова и его апостолов. Бледно-розовая полоса под кадыком — не все, что он принес из тайги.
Розовые ручейки струились по коже. Одутловатые щеки и дряблый подбородок поросли светлым, до омерзения нежным пушком. Воняло старой кровью — от стен, от темных пятен, измаравших бревна сруба. Стесанные скалы из разноцветных пластин, ольховник на том берегу. Кончик языка высунулся изо рта Шорина. Но когда он повернулся лицом в сторону дома, Настя убедилась — это он, Костя. Она чувствовала себя истоптанным, изорванным ковром: горе въелось в ворс, никакая химчистка не спасет. Горячую воду отключили, сын вскипятил чайник и поливал окаменевшую мать, мочалкой тер ее тело. Алла веровала бы, поблагодарила бы Бога за крепкое плечо Шорина. С другой стороны, это могло бы объяснить, почему Костя попал под сокращение — заводом владела компания «Эггерс», а Светкин жених вряд ли уверенно отличал немецкие фамилии от еврейских. Были у них ночные тусовки, туда чужим ни-ни. За окнами падал снег, бушевала метель. Жуткие, увенчанные узлами отростки болтались в воздухе.
Брось сейчас же, не то убью, — в трубке зашелестело. Воспользовавшись моментом, дрожащие Настя и Анжик успели преодолеть оставшееся расстояние и, скрывшись за угол, прижались спинами к стене дома. Неслась по трассе, вдоль подлеска, густеющего до темных дебрей, вдоль взмывающих к небу реликтовых сосен, грейферных погрузчиков, узкоколеек. Некоторые из этих замечательных людей помогают нам уже не первый год. Стальной шип вонзился сектантке под ребра. Затекла в его глазницы нефтяными лужицами. Казалось, он разговаривает с окровавленным свертком внутри.
Слышал, как они поют. На человеке был плащ. Катерина Тюрина прижала к животу фотографию в рамке, как щитом огородилась. Соломон заскулил. Костя наклонил голову набок, посмотрел направо, на забор. Потом нагнулся, закопался в багажнике, шурша полиэтиленом. У Аллы не возникло сомнений, кто перед ней. На нее таращился мутными бельмами ходячий мертвец, напяливший восковую маску, дурную копию некогда любимого лица. Неуклюже поворачивалась к беглянке, толстые пальцы щупали рукоять плети. Может, мы тут немножко подождем? Самый обычный, простой парень, не шибко умный и не то чтоб смешной. Катерина Тюрина пришла домой под утро.
Я возненавидел того пьяного водителя, мечтал найти его и убить. Неуклюже поворачивалась к беглянке, толстые пальцы щупали рукоять плети. И поняла, что заранее догадывалась, чем закончится путешествие в Назаровку, недаром надевала удобную обувь, толстый комбинезон и термобелье. Нина была моей соседкой, у нас телефон на блокираторе. Машина остановилась, движок затих, снова хлопнула дверца. Затекла в его глазницы нефтяными лужицами. Алла поблагодарила взглядом. А, Насть? Судя по тому, как укоротились восковые столбики, она проспала не меньше часа. Безбашенный: другие произведения. Приглянулась ему Оксана — хоч с прибабахом, но молодая. Алла отлепила ягодицы от настила. А он два плюс два не сложит на калькуляторе. Виски ломило.
Turn your PDF publications into a flip-book with our unique Google optimized e-Paper software. START NOW. где снять тонировку в самаре. Часть первая. Свора. 1. За овалом запотевшего стекла, в багрянце, угасал день. Потускнели обрамленные в свинец и серебро витражи церкви Святых Диадохов.
Плохое, — карие глаза Карпова заблестели. Прекрати этот цирк, — в динамике грохнуло так, что Алла поморщилась. Счастье оказалось хрупким, как Дашины кости, соприкоснувшиеся с бампером шоринского жигуля. Грудь больше, чем у Аллы, качалась, увенчанная тремя темными сосками: дополнительный расположился посредине, над солнечным сплетением. Мать Соломона Волкова приблизилась. За бочками, вне светового пятна.
Видел в зеркале отныне занавешенном ухмыляющуюся крылатую тварь в кольчуге из человеческих зубов. Это ощущение сложилось у Насти в подсознании само собой, в долю секунды, пока взгляд отмечал мелкие и вроде бы незначительные детали: грязный, покрытый толстым слоем пыли капот «Короллы»; дерганые движения молодого человека, вытанцовывающего какой-то странный танец позади автомобиля, да еще и, кажется, что-то вполголоса напевающего при этом. Неслась по трассе, вдоль подлеска, густеющего до темных дебрей, вдоль взмывающих к небу реликтовых сосен, грейферных погрузчиков, узкоколеек. Собрать из кусочков фотографию, где Вольновы наряжают елку и смеются. Два вскрика, девочка длинная, почти шестьдесят сантиметров… Осы в палату залетали, дочка сладкая получилась. Стать вашей евангелисткой. И, что самое ужасное….
Соль, бошки, шишки дешево купить Сураж Настя подтолкнула Анжик локтем — мол, пошли, чего ждешь. Повзрослев, и дрова рубил, и воду таскал из колодца. Мир слухами полнится, верно? В психушку загремела в Красноярске, но, видно, там плохо лечили. Это, считай, единственное развлечение и было — смотреть, как Волкова наказывает кого-то. По радио объявили чрезвычайное положение, коллеги сбежали домой, покуда ходит транспорт.
За окнами переливался снег. Как купальник мерила и молоко грудное на пол потекло. Только улыбнулся Лешке — знаете, как вот замерзнуть сильно-сильно, а дома в горячую воду залезть — вот так сделалось от его улыбки. Безбашенный: другие произведения. Неча девок мне спаивать! Нарезала прямоугольники из лакированного картона. Говорили в Москву езжать, но откуда у нас деньги на Москву? Настя почувствовала, как шевелятся волосы у нее на затылке, и это был не ветер. Больше Игорь не видел ни безумную Оксану ее забрала милиция, позже перепоручив мозгоправам , ни отосланного в интернат искалеченного Соломона. В химчистке найдут бывшего журналиста Карпова, его пальцы размозжили молотком, а глотку закупорили шлангом промышленного пылесоса. Но неба не разглядеть. Потрепанные березовые веники у дверей, ржавый таз… баня! Приглянулась ему Оксана — хоч с прибабахом, но молодая. Настя и Анжик молча сидели сзади, выжидая.
Буран заключил горсть девятиэтажек в кольцо, понастроил баррикад. Раздели и бросили в баню, — откуда-то вылезла информация о покойниках, которых парили по-черному предки-язычники, охаживали веником, готовили к загробной жизни. Через пару недель ей стукнет тридцать. И нет в тайге человека, лечащего рак. Молодежь злая бывает.
Аппетит пропал. Горечь во рту — привкус того травяного пойла, которое их вынудили выпить члены общины. А как же Леша Тюрин? Я ему: «Дядь Антон, случилось что? И, точно после опустошающей войны, Алла проснулась посреди чуждого выморочного мира. Плохое, — карие глаза Карпова заблестели. А еще он светился. Он заслужил десерт. Может быть, потому, что в детстве всегда так каталась, слушая разговоры сидящих впереди взрослых. А он — злой как черт — каже: «Як же мне, Василий Петрович, руки не распускать, если Оксана моя пузатая». Моя мать и твоя дочь. Простое объяснение явилось гораздо позже. Ветерок тронул волосы, шею. Странный кожистый плащ, ниспадающий перепончатыми крылами. О монстре, таившемся в углу, демоне, который был, несомненно, порождением фантазии.
А хата загорелась вскоре, и никто не потушил пожар. Расследования заносили Аллу в морги, она неоднократно видела трупы. Спину холодило дерево. Настя согнулась пополам, давясь смехом. На секунду выпрямился, застыл — Настя и Анжик тоже замерли, затаили дыхание, боясь нарушить тишину. И были автомобили, светофоры, пластик и бетон, а была населенная немыслимой жутью тьма. Мария, наверное, по аналогии с Божьей Матерью. Свет стекал по предплечьям и уходил в Волкову, насыщая мертвую плоть. Ни пернуть без указки. Губы Волковой разъехались в сардонической ухмылке, демонстрируя пеньки сгнивших зубов. Или ты на такси? Морщины рассекли его лоб крестом. По щекам лились слезы. Маска из угольной тьмы. Я расспрашивать стал, и женщина мне рассказала, что на острове целитель живет, а они как бы паломники.
Замороженную оленью тушу. Она попробовала пошевелиться, убрать с глаз прядь и совершила первое продравшее ужасом открытие. Усмехаясь, Гнездов разжал зубы, выпустил жгут, обронил шприц. Рыжик наш до утра брехал на волковскую хату. Ноги опухали, она носила сланцы. В баню вошла коренастая женщина. И, точно после опустошающей войны, Алла проснулась посреди чуждого выморочного мира. Ссадины, она предположила, что ее волокли сюда по настилу, нежная кожа поранилась о струганые доски. Разделась, изучила себя в зеркале. Сонное счастье теребило косички, путало приснившееся и реальное, хотело дружить со всеми на детской площадке, особенно со взрослыми девочками, которым было неинтересно маленькое счастье. Алла, занявшая место в подозрительно попахивающем кресле, подумала, что скаредный шеф мог бы поднять ей зарплату. Собрал сплетни оттуда, отсюда. Виски ломило. Сергей Шорин сидел за рулем автомобиля, рассеянно массируя шею. Это была последняя рациональная мысль.
Хата ее сгорела, родители погибли в пожежи. Нина после родов ходила сама не своя. В психушку загремела в Красноярске, но, видно, там плохо лечили. Спину холодило дерево. С Шориным она вела себя сдержанно, прохладно. Медленно, очень медленно Настя сделала еще пару мелких шажков назад. Я воспринял это буквально.
Сплетни пошли, байки. Известны случаи самоизлечения даже от меланомы. Ловила себя на том, что болтает в маршрутке, спрашивает о разном, кивает, представляя ответы. Мы всегда открыты для новых читателей! Ее разбудил шум, будто десяток людей столпился в бане, гомоня. Неслась по трассе, вдоль подлеска, густеющего до темных дебрей, вдоль взмывающих к небу реликтовых сосен, грейферных погрузчиков, узкоколеек. Края креста выходят за грань дверной коробки. Обслуживал сам себя? Соски болели, словно их жевали зубами: покосившись вниз, Алла увидела красные пятна на груди и животе. Тени мрачно вздымались, водили хоровод, будто дикари, наслаждающиеся агонией жертвы. И кем? Природа, вся херня. Виски ломило. Нити слюны повисли на подбородке, слезы и сопли смешались. Порывы ветра заставляли стекла дребезжать.]
Давай тогда так — я пока до леса сгоняю, грибочки посмотрю, правда что ль, не пошли ли ужо. Продавщица — не то карлица, не то подросток — вышла из магазина, наблюдала, как отчаливает «Нива». О не-жизни, о болотах, сопках и костистых существах в дуплах деревьев. Автобус перевозил желтый свет, слащавую музыку и трех-четырех пассажиров. Тот парень, остроумный и робкий студент педагогического, в которого она влюбилась и за которого вышла замуж, давно испарился. Алла почувствовала головокружение раньше, чем мозг изобразил черную прожорливую яму среди крестов и надгробий. Не пиши о нем, не думай о нем, забудь. Алла зажмурилась — от ветра, от ледяного крошева.
